Банк России не рассматривает текущую ситуацию как кризис и, соответственно, показывает, что не намерен предпринимать решительных действий, направленных на улучшение финансовых условий в стране, пока кризис не проявит себя в полной мере.
Во-первых, Банк России по-прежнему прогнозирует сохранение положительных темпов роста экономики по итогам года. Этот прогноз исходит из того, что в III квартале наступит стабилизация, в том числе в результате мер, предпринятых Правительством и Банком России. В то же время, по словам Э. Набиуллиной в настоящее время ЦБ находится в процессе уточнения своего прогноза развития экономики, который будет представлен только через месяц — на следующем заседании 24 апреля.
Во-вторых, Банк России либо не осознает глубину нарастающих проблем, либо пытается их скрыть. Это, например, заметно по такой фразе как «соответственно, мы можем увидеть замедление роста спроса», которая произносится в тот момент, когда многие бизнесы в стране фактически «встали», а ТПП сообщает, что 3 млн предпринимателей могут прекратить свою деятельность, а риску потерять работу подвержены 8,6 млн человек.
В-третьих, Э. Набиуллина при ответе на вопросы журналистов несколько раз говорила о том, что нужно посмотреть, как будет развиваться ситуация, когда поступят новые данные. То есть пока ЦБ не увидит существенного ухудшения ситуации, то скорее всего не будет предпринимать решительных действий.
В-четвертых, при ответе на вопрос, можно ли назвать эту ситуацию кризисом, Набиуллина уклонилась от ответа, сказав, что название можно будет дать только после окончания этого сложного периода. Но главное, по ее словам, это то, что мы к этому периоду подошли с достаточными накопленными буферами, устойчивостью финансовой системы, а также набором инструментов, который позволяет ЦБ не только купировать риски, но и поддерживать экономическую деятельность и кредитование в этих условиях. Но Банк России не хочет спешить с использованием этого набора инструментов – очевидно, опять же будет ждать наступления полномасштабного кризиса в экономике.
В результате, Банк России по-прежнему при принятии решения отдает приоритет рассмотрению проинфляционных и дезинфляционных факторов, не смещая акценты в сторону поддержки экономики. Более того, в конце своего выступления Э. Набиуллина прямо говорит, что в результате решения по ставке в стране происходит ужесточение внутренних денежно-кредитных условий (которое, по ее словам, будет ограничено другими принятыми ЦБ мерами).
" Отмечу, что в отличие от изменения ключевой ставки, которое отражается на экономических процессах с лагом, регуляторные послабления имеют более быстрый и более адресный эффект, что важно в ситуации, когда нужно оказать оперативное и упреждающее воздействие. Принятые меры, наряду с купированием рисков для финансовой стабильности, ограничат произошедшее ужесточение внутренних денежно-кредитных условий на фоне глобальной волатильности. "
Банк России в текущей ситуации считает вполне адекватным рассматривать вопрос повышения ключевой ставки, хотя аргументы в эту сторону выглядят довольно непрозрачными.
Э. Набиуллина заявила, что Банк России на последнем заседании рассматривал возможность не только снижения, но и повышения ключевой ставки. Однако если исходить из логики, используемой ЦБ при обосновании решений в течение последних лет, ЦБ начинает уже противоречить сам себе, каждый раз находя новые аргументы против снижения ставки. В принципе, сейчас уже совершенно непонятно, что должно произойти, чтобы действующее руководство ЦБ решилось на этот шаг.
Во-первых, сама Э. Набиуллина приводит гораздо больше аргументов в пользу снижения ставки, чем в пользу других вариантов решения, указывая на то, что в экономике доминируют дезинфляционные факторы. Однако затем указывает, что в краткосрочном периоде доминируют проинфляционные риски из-за ослабления рубля, и чтобы не допустить раскручивания инфляционной спирали, ставку вообще следовало бы повышать. Однако никаких четких аргументов в пользу того, почему на фоне отсутствия роста спроса будет разворачиваться инфляционная спираль в целом по потребительской корзине (а не по отдельным товарам), она не привела.
Во-вторых, Э. Набиуллина прямо указала, что решение по денежно-кредитной политике (по ключевой ставке) принималось исходя в том числе из соображений, не связанных с ценовой стабильностью, что указывает на своеобразное отношение к мандату ЦБ в области ДКП. Несмотря на то, что в федеральном законе указывается, что «основной целью денежно-кредитной политики Банка России является защита и обеспечение устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, в том числе для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста», в ходе пресс-конференции глава ЦБ указала, что обсуждался вариант повысить ставку, руководствуясь соображениями финансовой стабильности. Это говорит об очень своеобразном и своевольном понимании руководством ЦБ своего мандата в рамках денежно-кредитной политики: в случае необходимости, как видим, он становится очень гибким.
В-третьих, складывается впечатление, что под финансовой стабильностью Банк России рассматривает лишь динамику курса рубля, поскольку непонятно, какие другие параметры финансовой стабильности он планирует улучшить, повышая ключевую ставку в условиях глубокого падения на всех мировых рынках и действуя в противовес другим мировым центральным банкам (наивно было бы ожидать роста притока капитала сейчас в Россию вследствие наличия повышенных ставок).
В-четвертых, по словам Э. Набиуллиной, Банк России видит потенциал снижения ставок в среднесрочной перспективе. Но сейчас не может назвать сроки, когда такое снижение станет возможным из-за текущей ситуации. Получается, таким образом, что переход Банка России к снижению ставок наступит только после стабилизации текущей ситуации. При этом ЦБ не рассматривает снижение ставок как инструмент поддержки экономики и, собственно, стабилизации ситуации.
Подчеркнув несколько раз тот факт, что Банк России рассматривал различные варианты изменения ставки, Э. Набиуллина традиционно подчеркнула, что результаты голосования ЦБ не раскрывает, что оставляет вопросы о том, как проходил сам процесс голосования, были ли действительно голоса в пользу снижения ставки, да и было ли это голосование вообще.
Принятие Банком России мер поддержки граждан, экономики и финансового сектора почему-то представляется как аргумент в пользу отказа от снижения ключевой ставки.
В качестве аргумента, якобы оправдывающего решение о сохранении ключевой ставки, Э. Набиуллина выдвигает тезис о том, что Банком России вместо этого приняты другие меры – регуляторные послабления, которые «имеют более быстрый и более адресный эффект, что важно в ситуации, когда нужно оказать оперативное и упреждающее воздействие». Речь идет о мерах поддержки граждан, экономики и финансового сектора в условиях пандемии коронавируса, о которых также было объявлено 20 марта. Однако сами эти меры вряд ли можно считать достаточными.
Во-первых, нужно учитывать, что большинство из предложенных мер – это точечные изменения, к тому же введенные на весьма короткие сроки. Такие меры не способны существенно изменить условия доступа к финансированию для широких слоев населения и бизнеса.
Ярким примером «точечного подхода», не способного переломить кризисную ситуацию, являются меры, предложенные Банком России для поддержки населения. В своем выступлении Э. Набиуллина говорила о необходимости защиты интересов «граждан, пострадавших от коронавируса», в том числе путем реструктуризации и пролонгирования их кредитов. Однако в перечне мер Банка России указано, что данные послабления могут быть предоставлены только в случае «предоставления заявления и официального подтверждения о наличии коронавирусной инфекции у заемщика». Соответственно, все те граждане, которые не заражены инфекцией, но вынужденно лишились доходов из-за распространения эпидемии (работники сферы услуг, торговли, сферы культуры и т.д.) и испытывают не меньшие сложности с выплатой ипотеки или иных кредитов, чем непосредственно заболевшие, не подпадают ни под какую меру поддержки из предложенных Банком России. Да и сам факт «официального подтверждения» банкам для больных, которые подлежат строгой изоляции, выглядит трудновыполнимым. В результате, предложенные меры действительно будут обладать сверхвысокой адресностью, однако их результативность с точки зрения поддержки населения близка к нулю.
Э. Набиуллина также считает, что в российских условиях нет необходимости вводить прямые выплаты гражданам. При ответе на вопрос она заявила, что такие меры принимаются в других странах, когда все остальные исчерпаны – ставки находятся на уровне нуля и идет крупномасштабная скупка активов. Таким образом, поддерживая высокий уровень ставок, Банк России еще и оправдывает этим («у нас и по ставке есть большой задел») отсутствие мер прямой материальной поддержки граждан. В то же время подобные меры уже были приняты в целом ряде стран (в Китае – на уровне отдельных регионов), причем, например, в США ставка ФРС изначально не была на уроне нуля, что не помешало проведению в стране мер в обоих направлениях. В условиях введения карантина в других странах такая практика скорее всего будет только расти, особенно после снятия карантина, чтобы поддержать сектор розничной торговли. При этом, по ее словам, есть и другие меры, которые можно предпринимать для того, чтобы поддержать и граждан, и потребительскую активность, и доходы, но почему-то их не озвучивает.
Во-вторых, принятых мер поддержки явно недостаточно, но что также заметно – абсолютное большинство мер поддержки, предложенных для финансовых организаций, вводятся на короткие сроки. Так, приостановка ряда проверок банков введена до 1 июля 2020 г., новая программа рефинансирования кредитов для малого и среднего бизнеса – до 30 сентября 2020 г. и т.д. Лишь отдельные меры предполагается сохранить до конца 2020 г. Таким образом, получается, что меры, которые должны «ограничить произошедшее ухудшение денежно-кредитных условий», носят очень временный характер и не могут существенно повлиять на стратегии финансовых организаций.
Более того, Банк России не рассматривает вариант снижения процентных ставок в качестве меры для снижения нагрузки на население. Э. Набиуллина говорит о рисках расширения потребительского кредитования в результате роста его доступности. По ее мнению, рост долговой нагрузки у населения будет приводить к невозможности погашать кредиты. Вместе с тем, возможность рефинансирования кредитов гражданами по более низким ставкам для снижения долговой нагрузки главой ЦБ не принимается во внимание.
